«В Начале Было Слово…»

(Выступление перед группой художников, сделанное по их просьбе в Выставочном зале г. Павловского Посада; ноябрь 2006 года)

Я буду говорить о начальных словах Евангелия от Иоанна, о том, как понимаю их в свете известного мне предания и опыта исторического христианства. Это не проповедь и не предложение своей концепции предполагаемой выставки, ибо об этом меня никто не просил. Но, если мы собираемся использовать слова Евангелия в том или ином контексте, то желательно знать, как прочитывали их люди в течение последних 1900 лет. Итак, это информационная сводка, с приложением некоторых мыслей, которые, как мне кажется, действительно могли бы наметить связь между этими словами и трудом художника.

Напомню, что апостол Иоанн – младший и любимый ученик Исуса Христа. Есть предание, что Евангелие написано Иоанном около 55 года н. э. И древние церковные историки, и современные ученые согласны в том, что Иоанн взялся за свой труд позже всех остальных евангелистов. Однако самый древний сохранившийся папирус с евангельским текстом содержит отрывок из Иоанна (120-130 гг.). От других трех канонических Евангелий оно отличается тем, что сосредоточено не на событиях земной жизни Исуса, а на свидетельстве, что Исус Христос есть истинный Бог, имеющий равенство и существенное единство со Своим Отцом. Такая особенность была причиной того, что апостол Иоанн, первым среди святых новозаветной Церкви, получил почетное прозвание Богослова. Уже самое начало Евангелия от Иоанна провозглашает догматы, которые легли в основу церковной веры. Я цитирую этот текст не по Синодальному переводу, который в этом месте трудновато воспринимается на слух.

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Богом. Оно было искони у Бога. Все чрез Него получило бытие, и без Него не стало ничто из того, что стало. (Стало – т. е. получило бытие, начало быть. – С. С.) В Нем была Жизнь, и Жизнь была Светом для людей. И Свет во тьме светит, и тьма не объяла Его. (…) Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир. В мире Он был, и мир через Него получил бытие, и мир Его не узнал. Пришел к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, Он дал власть быть чадами Божиими (…). И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин 1:1-5, 9-12, 14).

Прочитанный фрагмент звучит довольно загадочно; но тот, кто знает канву событий земной жизни Христа, поймет, что евангелист именно Его и называет Словом, Светом, Жизнью, Единородным Сыном предвечного Бога-Отца. Перед нами не риторические фигуры, не поэтические преувеличения, а догматические формулы, определяющие учение о Единородном Сыне Божием, т. е. о том, что резко отграничивает христианство от всех иных философских и религиозных систем.

Здесь мы должны специально остановиться на понятии «Слово» (в греческом оригинале – Логос). Этот термин является как бы местом встречи между Божественным откровением, полученным семитскими народами, и греческой философией, т. е. путем, на котором античная культура искала смысл бытия. «Логос» – одно из ключевых понятий греческой философской традиции. Оно имеет широкий спектр значений – слово, разум, смысл и др. Я не могу сейчас детально говорить о различии в понимании логоса в разных философских школах. Обобщенно можно сказать, что греческая мысль угадывала за этим понятием изначальный смысл всего тварного мира в целом и всех его предметов и явлений по отдельности. В единстве этого «Логоса», связующего мироздание с его Первопричиной, философия преодолевала многобожие, свойственное греческой религии. Но греки, конечно, не могли себе представить, чтобы «Логос» оказался Личностью, соединившей в Себе божественное и человеческое естество.

В Библии, запечатлевшей богопознание израильского народа, мы тоже читаем о Слове, – не человеческом, а Божественном. В книге Бытия о сотворении мира говорится в таких выражениях: «И сказал Бог: да будет свет» и т. п. В псалмах пророка Давыда: «Словом Господним небеса утверждены, и Духом уст Его – вся сила их». В Библии также часто упоминается Премудрость Божия, о которой говорится в там же контексте: «Коль возвеличились дела Твои, Господи, все Ты Премудростью сотворил». Иудеи, таким образом, в своих писаниях тоже имели свидетельство о Слове Божием, посредством Которого Бог создал мир и все существующее в нем. Но о том, что Слово и Премудрость Божия воплотится, станет человеком, да еще и примет страдальческую позорную смерть от рук людей, – об этом и они не предполагали, за исключением немногих избранных пророков. Поэтому и случилось, что Христос, Сын Божий, Слово, Свет истинный – «пришел к своим, но свои Его не узнали».

Зато «тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, Он дал быть власть чадами Божиими», – пишет евангелист Иоанн. То есть, дал возможность и силу быть угодными Богу, любить Его и быть любимыми Им, познавать и в радости творить в мире Его волю, ожидая наследия вечной жизни и божественной славы. Вот какую власть, какую надежду в вечности имеют те, кто ответили на призыв того самого Слова, которое было в начале всего. Божественное Слово становится присущим им самим, становится их постоянным спутником и руководителем, живет и действует в них.

С.Н. Шилинцев
Деревенская улица

Какое отношение все это может иметь к работе художника? Если художник является убежденным христианином, то, как в любом своем деле, так и в главном – в своем творчестве – он желает исполнения Божией воли и прославления ее. Это, конечно, не должно означать постоянную самоцензуру, самоограничение, выбор только строго определенной тематики и соответствующего набора художественных средств. Вера во Христа дает, как сказано в Евангелии, «власть быть чадами Божиими», а не боязливыми рабами. Поэтому художник желающий служить и подражать Христу, не связан по рукам и ногам, а наоборот, нравственно свободен. Он творит, не рабствуя конъюнктуре, низким вкусам, моде и политико-идеологическим установкам. Единственное условие, определяющее его жизненный и творческий путь, это – верность Христу, и той сострадающей любви к людям, ради которой пришел в мир, жил и пострадал на кресте Христос.

Но если художник считает себя человеком светским, и не стремится к подчинению всей своей жизни одной религиозной идее, – какое конкретное значение для его творчества, могут иметь богословские идеи, высказанные в процитированном нами евангельском фрагменте? Иначе говоря, есть ли, в таком случае, в моем нынешнем выступлении какой-то практический, прикладной смысл?

Я думаю, что он есть в любом случае. Христос, Единородный Сын и Слово Божие, в Евангелии от Иоанна назван «Светом истинным, просвещающим всякого человека, приходящего в мир», то есть не только сознательно верующего, но даже и неверующего вовсе. Несомненно, что каждый человек имеет свободу принять этот Свет, или отвергнуть его, или может продолжать поиск, не вполне полагаясь на церковные и любые другие авторитеты. Кто-то из художников может считать источником истинного света или природу саму по себе, или собственный внутренний мир, или приписывать свои прозрения духам, которых он не соотносит с небесной иерархией христианской веры. И я не буду удивлен, если кто-то скажет, что «слово, которое было в начале», это есть слово художника-творца, ибо творимый им мир в некотором смысле реальнее, чем постоянно изменяющийся, текущий, ускользающий мир эмпирического времени. Итак, могут ли служить одному идеалу мастера с различным, до противоположности, пониманием того «Начала», которое направляет их творческий порыв, и того «Слова», которое является его таинственным смыслом? Я думаю, могут. Но объясняю это, исходя именно из христианской веры.

Ю.А. Федоренков
Дом.

Независимо от субъективно предпочитаемого мировоззрения, художник изымает предметы и явления видимого мира (или даже отдельные заимствованные из этого мира сочетания форм и цветов) из череды рождения, умирания, становления, уничтожения и, запечатлевая, хоть и не может сделать их бессмертными, но как бы посвящает их вечности, и, следовательно, Тому Единому, кто превыше времени. (Говоря «художник», я сразу исключаю из этого понятия циничного дельца, который заведомо проституирует творчество. Он не является его служителем и поэтому не способен ничего никому и ничему посвятить.) В этом отношении художник уподобляется священнику, главным служением которого является приношение жертвы. Причем не жрецу языческой древности, приносившему кровавую жертву как выкуп разгневанному божеству, а именно христианскому священнику, который приносит бескровную жертву благодарения.

В начале своего рассказа я говорил о логосах, то есть вечных смыслах всех вещей, восходящих к объединяющему их высшему смыслу. Учение греческих философов (особенно стоиков) о логосах было воспринято, развито и преображено в христианском богословии. В Боге-Отце, как в Уме, содержатся логосы всех вещей. И, как сила человеческого ума открывается через слово, так Ум Отца открывается в творении, через Слово-Сына. В этом смысле и говорится в Евангелии, что мир сотворен через Слово, которое искони было у Бога. Сын, Божественный Логос, облекает в бытие извечно существующие логосы вещей, дает им пространственно-временное измерение, составляет в единый организм, в хор божественной хвалы.

Истинный художник, к какому бы течению в искусстве он ни принадлежал, создавая образы явлений видимого мира, наполняет их новой жизнью, одухотворяет их. Всматриваясь в них, любуясь ими, зритель делает первый шаг к познанию логосов этих явлений. Без художника, без эстетического воспитания, он, возможно, вообще не смог бы додуматься, что явления мира имеют еще какую-то другую ценность, кроме чисто потребительской. Но, если человек так и остановится на этом любовании и дальше не пойдет, он не увидит Того, Кто создал всю эту красоту своею Премудростью, не достигнет познания Его воли и не сможет жить в согласии с нею.

Н.И. Чармосов
Старый город. 2004

Необходимо идти дальше, за пределы видимой красоты, к тому истинно и невыразимо прекрасному, отблеском чего она является. Зритель может делать это уже сам, без художника. Какими же способами? Молитвой и воспитанием в себе бескорыстно-одаряющей любви, которая уподобляет человека Богу. Вот как говорит об этом Христос в Евангелии от Луки: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними. И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк 6:31-36). А вот как это же учение изложено по Матфею: «Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного. (…) Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. (…) Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф 5:16, 44-45, 48). В обоих вариантах этой проповеди Христа ясно показано, в чем состоит уподобление Богу и истинное совершенство. А подобное познается подобным; совершенный Бог открывается человеку по мере его восхождения к совершенству. И весьма характерно, что Господь побуждает нас к этому восхождению, в том числе, примерами, затрагивающими эстетическое, художественное чувство: «Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф 7:28-33). Христос изображает нам словом эти полевые лилии, как изобразил бы их художник красками, но не ради того, чтобы мы просто радовали ими свой глаз. Это лишь первая ступенька, с которой надо подниматься всё выше и выше.

Великие множества людей, которые взошли по этой лестнице, благодарят сейчас премудрого Художника Бога, Который через красоту созданного Им мира призвал их к бессмертной и беспредельной красоте Своей славы. Вместе с ними, и от их лица благодарю я и художников, делающих, таким образом, одно дело с Богом. Они делают его, даже когда не знают об этом. Но зная и никогда не забывая о поистине небесной высоте своего призвания, мы будем всегда иметь в своей душе чистый, свежий и целительный источник радости и вдохновения.

Священноинок Симеон