Каноны Празднику Успения Пресвятой Владычицы Нашей Богородицы И Приснодевы Марии

Творение преподобных и богоносных Отцов наших Козмы, епископа Маюмского, и Иоанна Дамаскина, инока и презвитера лавры Саввы Освященного

Церковно-славянский текст с переводом и комментарием священноинока Cимеона

Полный текст брошюры в формате Word Document: Kanony Uspeniju Bogorodicy.doc

Предисловие

Вниманию читателя предлагается второй выпуск из серии комментированных изданий канонов на двунадесятые праздники. Первым выпуском в 2004 году были напечатаны текст и комментированный перевод канонов праздника Пятидесятницы. Идея такого издания зародилась в 1997 – 1999 годах, когда мне довелось преподавать в Духовном училище при Старообрядческой Митрополии Московской и всея Руси. Именно таким образом, как я пытаюсь это делать теперь в брошюрах, объяснял я тогда сложные тексты праздничных канонов. Это были занятия по церковно-славянскому языку. Но от чисто языкового перевода мы постоянно обращались к истолкованию текстов Священного Писания, к начаткам богословия, к истории Церкви. Попутно с изучением языка шло усвоение многообразных знаний, нужных грамотному и увлеченному церковному труженику.

Надо подчеркнуть, что молодые люди – участники тогдашних занятий – имели разную степень общеобразовательной подготовки. Тем более радостно было видеть, как оживленный интерес к предмету передавался от одних к другим. Неоднократно слышанные в церкви, священные, но непонятные слова – оживали, наполнялись таинственным глубоким смыслом, всё больше влекли к себе. Перед юными клириками приоткрывался внутренний мир тех, чьи лики они видели на иконах; казалось бы, столь далекие от нас древние святые становились ближе, входили в нашу нынешнюю жизнь.

Последующие годы далеко раскидали наших учеников. После выхода из стен училища далеко не всем удалось продолжить и углубить свое духовное образование. Благодарение Богу, если кто-то из них когда-то сможет просто и понятно объяснить другому христианину пророческий смысл псалма, глубокое богословское содержание тропаря или стихеры. О, если бы в их памяти осталось, по крайней мере, то, что пространные тексты, составляющие наши многочасовые храмовые службы, писались не только для пения, чтения и слушания, но для восприятия умом и сердцем! Если ученик хотя бы на всю жизнь усвоит, что правильно, нормально, естественно – стремиться понимать богослужение, внутренне переживать его, а не просто исполнять положенный устав, – и тогда труд учителя можно считать не напрасным...

Но все-таки плоды могли бы быть обильнее и ценнее. С течением лет я еще более убеждаюсь в том, что изучение содержания богослужения есть самая правильная основа православного образования. Образование же, оторванное от этой твердой почвы, не способно нести в себе святоотеческий дух, бессильно передать то целостное восприятие веры, мира и жизни, которое было свойственно подвижникам и учителям Церкви. Но обучение, о котором мы говорим, должно происходить в живой и неразрывной связи с церковной молитвой. Только так можно воспитать хорошего священника, чтеца, певца – и просто христианина, сознательно и преданно любящего свою мать – Святую Церковь. И тогда этот христианин будет в состоянии дать обоснованный, принципиальный ответ в защиту древнего литургического предания Церкви тем, кто обвиняет Православие в консервации якобы «ветхого», «отжившего», «никому не понятного и не нужного».

Теперь – о самой брошюре и изложенном в ней материале. Мне думается, что наиболее эффективно было бы использование ее в качестве пособия для специальных семинарских занятий. Но может она пригодиться и учителю воскресной школы для взрослых, желающих понимать смысл того, что поется или читается в храме, но при этом не имеющих времени «забираться в глубину». Каждый опытный преподаватель знает: чтобы основательно сказать даже малое, надо знать гораздо больше того, что говоришь. Поэтому постоянные отсылки к греческому оригиналу, которые могут показаться загромождающими текст брошюры, – отнюдь не излишни. Всегда можно сократить и упростить материал, в соответствии с задачами, которые ставишь. Зато, если возникнут вопросы по отдельным деталям перевода, у преподавателя будет, на чем основывать свое объяснение.

Как и при изучении канонов Пятидесятницы, так и на этот раз, я постоянно пользовался серией очерков Михаила Скабаллановича «Христианские праздники. Всестороннее освещение каждого из великих праздников со всем его богослужением», 6-я книга которой посвящена празднику Успения Пресвятой Богородицы (Киев, 1916; репринт: Св.-Троицкая Сергиева лавра, 1995). Но я ставил перед собою иную цель, нежели этот известный историк-литургист прошлого века. Моей целью было максимально раскрыть догматическое и художественное содержание самого текста канонов и показать стиль творческой работы их авторов. Мне хотелось также показать, как более древний славянский перевод канонов, который содержится в дораскольных богослужебных книгах, во многих случаях может быть использован для восстановления первоначального греческого текста¹. Но изучать само содержание праздника, историю его установления, его литургическое развитие – надо, несомненно, по пособию Скабаллановича. Недавно киевским Православным братством св. Льва Великого предпринято новое издание серии его очерков «Христианские праздники».

И, наконец, несколько мыслей о празднике Успения. Историки и мыслители не раз отмечали, что этот праздник изначально имел у нас на Руси особенное значение. Существовал стойкий многовековый обычай посвящать этому празднику кафедральные соборы. Софийские храмы в Киеве и Новгороде имели своим престольным праздником Успение Пречистой². По уже сложившейся традиции, Успенскими впоследствии были соборы во Владимире и в Москве, в Рязани, Ростове, Ярославле, Вологде, Великом Устюге – и это далеко не полный список. Успенский Киево-Печерский монастырь был первым центром и рассадником иноческого жития и духовного просвещения. Достаточно уже вспомнить то, что митрополиты, а затем патриархи Московские и всея Руси в наиболее торжественной форме назывались «правящими престол святыя великия соборныя и апостольския Церкве, пречистыя Владычицы нашея Богородицы, честнаго и славнаго Ея Успения».

Знакомство со списками храмов Москвы XIX века показывает, что среди них преобладали церкви, посвященные Покрову Пресвятой Богородицы, но и Успенские продолжали занимать одно из первых мест, числом уступая, кажется, только Никольским³. Между тем, Успение и Покров – два праздника, наиболее полно выражающие одну общую идею: всемирного, непрестанного и непобедимого заступничества Богоматери за христианский род.

Характерно, что изображение на иконах обоих празднуемых событий – Успения Владычицы и Ее явления во Влахернском храме, которое вспоминается в праздник Покрова, – имеет принципиальное сходство. В обеих иконных композициях Богородица представляется Центром, вокруг которого собрана вся Церковь – земная, в лице апостолов и других святых, и небесная, в лице ангелов. По своему смыслу, и сам праздник Покрова, учрежденный молодой Русской Церковью в ??? веке, может рассматриваться как «продолжение в вечности» праздника Успения. Молитвенно взирая на икону «Покрова», нельзя не вспомнить один из замечательных стихов успенского канона преподобного Козмы Маюмского:

Яко да воздевши руце, исходиши, Всенепорочная, –
руце, имиже Бога носила еси плотию, –
с дерзновением, яко Мати, рече к Рожденному:
яже Ми дал еси, во веки сохрани…

Именовать Успение «Богородичной Пасхой» или «второй Пасхой» в русской духовной книжности стали относительно недавно, не раньше конца XIX века, под влиянием традиций Палестины и Афона. Но мы уже знаем, что праздник Успения и связанный с ним праздник Покрова – изначально стали для Русской Церкви глубоко символичными. Было бы, наверное, слишком просто видеть в этом только выражение веры в то, что Русь есть «удел Богородицы» и находится под Ее особым покровительством. Конечно, такое убеждение не могло не перейти к нам от Византии, вместе с ее церковным строем, с ее гимнами, в которых Божию Матерь величали:

Радуйся, Церкви непоколебимый столпе,
Радуйся, Царству нерушимая стено…

а себя, обращаясь к Небесной Царице, называли: «достояние Твое», «град Твой», «людие Твои». Но не содержится ли в выборе нашими предками именно Успения и Покрова – еще какое-то знамение? Не скрыт ли здесь окончательный смысл истории Руси, ее Церкви и Царства, который в полноте проявится в ее грядущих судьбах?

Дай, Господи, нам, служителям Твоим на Русской земле, познание Твоей воли, – как о нас самих, так и о всем нашего Отечестве, – дай нам разум истинный, чтобы разуметь «знамения времен» (Мф. 16, 3) и не оказаться во «время посещения» (Лк. 19, 44) недостойными и неготовыми. Ища, всегда и повсюду, прежде всего, «Царства Божия и правды Его» (Мф. 6, 33), будем непрестанно утверждать и просвещать свои души благочестием, по сказанному Апостолом: «Слово Христово да вселяется в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословиями и песнями духовными, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу» (Кол. 3, 16). А Пресвятую Владычицу нашу Богородицу и Ее верных служителей, наших учителей, – святых песнотворцев, обогативших Церковь запечатленными в гимнах возвышенными созерцаниями, – будем просить не оставлять нас, недостойных, своею молитвою.

Выражаю глубокую благодарность инокине Нине (Ларионовой) за важные и ценные замечания, а Сергею Леонидовичу Лещеву и Антону Викторовичу Хрусталеву – за прекрасное художественное оформление этой работы.

Священноинок Симеон.